– Как удалось поставить спектакль без режиссера?

– Мы держали с Кириллом связь, но не по скайпу – впрямую с ним не общались. С нами работал его ассистент Евгений Кулагин, который и ставил спектакль. Постановочная команда приехала очень подготовленной, каждый шаг работы был расписан. Ассистент снимал сцены на видео, которое через адвоката пересылалось Кириллу, тот в свою очередь смотрел, как мы работаем, записывал видео со своими пожеланиями и переправлял нам.

Интендант Цюрихской оперы рассказывал, что когда стало известно об аресте Серебренникова, сначала думали прекратить сотрудничество, но он, интендант, не позволил этого сделать и дал спектаклю возможность состояться.

– Что чаще всего можно было услышать в видеопожеланиях режиссера?

– Пожелания Кирилла заключались в том, что он не любит театр, который не касается повседневности. В этой опере Моцарта на самом деле не так много комедийного, она даже серьезная. В постановке сквозными линиями проходили истории взаимоотношений между мужчиной и женщиной, в которых сквозили темы войны, любви, сексизма, были затронуты самые больные темы нашего времени. Самой главной, на мой взгляд, была тема равноправия между мужчиной и женщиной, тема границ измены, подлинной любви. Кирилл не скрывал своего искреннего удивления, говоря о том, что не понимает, как можно было не узнать своих, пусть и переодетых, женихов. Что же они за жены такие? Понятно, что так проявлялась в этом сюжете оперная условность, но все же. И режиссер поступил так: в пару к нам – Феррандо и Гульельмо – взял двух других актеров, которые сыграли албанцев. То есть Феррандо и Гульельмо отправились на войну и там как бы погибли, а им на смену пришли другие. Сцена проводов Феррандо и Гульельмо стала сценой в крематории, где два героя лежали в гробах. Горели ритуальные огни. Ощущения, признаюсь, были малоприятными.

– То есть все это происходило как бы на самом деле или в чьем-то воображении?

– Это вариация на тему «что было бы, если бы…». Все происходило, конечно, в воображении двух девушек. Два героя прислали два своих «аватара», фантома, а сами остались наблюдать со стороны. В финале Гульельмо с Феррандо возвращались, как Командор в «Дон Жуане». Поэтому в партитуру была вставлена минута увертюры из «Дон Жуана» Моцарта, самое начало. Финал «Так поступают все» написан в мажоре, но в спектакле никакого мажора, конечно, не чувствовалось. Что и говорить: героини переспали с другими.

– Судя по всему, у вас был прекрасный ансамбль солистов?

– Да, ребята были все, как на подбор, прекрасные, половина из состава солистов – русскоговорящие: Дорабалла – Анна Горячева и Фьордилиджи – Розан Манташян. Русский язык был главным в постановочном процессе. Первый раз в моей практике в репетиционной комнате звучало так много русской речи.

– Костюмы, наверное, маркировали современность?

– Костюмы создавала Татьяна Долматовская, много работавшая с Федором Бондарчуком в «Притяжении-2». Она же работала и в фильме «Лето» Серебренникова.

– Вы несколько лет подряд работаете в Цюрихской опере: насколько вам там интересно?

– Я знаю этот театр уже четыре года. Сегодня он стал абсолютно режиссерским. Цюрихская опера – один из самых профессиональных театров в мире, где работают лучшие музыканты, пианисты, коучи, где готовят артистов, как на какой-то фабрике грез. Все в любом цехе – на высочайшем уровне. Работать здесь – одно удовольствие.

– Вы с интересом относитесь к режиссерскому театру?

– Я отношусь к такому типу театра спокойно, принимаю его талантливые проявления. Придумывать разные истории с хорошо знакомым музыкальным текстом мне как артисту очень интересно. Особенно когда дирижер с режиссером созидают спектакль совместными усилиями (что происходит, к сожалению, не так часто).

– Какие тенденции в европейском оперном театре вы наблюдаете?

– В разных странах по-разному. В Германии и Швейцарии много режиссерского театра. Если режиссер талантлив и действует убедительно, тогда хорошо. Но попадаются и бездарные, даже кошмарные постановки. Я наблюдаю много постановок в стиле H&M, как определяю его для себя: закупили в этом магазине костюмы, рубашки, футболки и сделали спектакль. Выглядит очень дешево. Красивые костюмированные постановки встретишь редко. Только режиссер Дэвид МакВикар держится – человек, который делает красивые спектакли.

– Какие у вас сегодня вокальные интересы?

– Я всегда слушаю свою природу, никогда не форсирую события. Вот добрался до Вагнера, планирую исполнить Вольфрама в «Тангейзере». С удовольствием вернулся бы к Пеллеасу Дебюсси и Билли Бадду Бриттена. К Верди пока не обращаюсь, бельканто не касаюсь. Но Моцарта стараюсь петь постоянно.